Горбачева Н. Ирина Комарова: Я - человек влюбчивый // Театральный Петербург. 2003. 15 фев.
Ирина Комарова - актриса БДТ. Товстоноговского поколения. В пейзаже петербургского театра - одно из интереснейших лиц. Сильная, броская. Красивая женщина. С настоящей судьбой драматической актрисы. Без шлейфа сослагательного наклонения - могла бы, если бы... Она играет (то мало, то много), она живет - неизменно страстно, она поступает - неизменно порядочно. Она замечательно играла Кабато в "Хануме", сваху в астрахановской "Женитьбе Бальзаминова", в вампиловских "Провинциальных анекдотах". Среди работ последнего времени - блистательная роль Марии Владимировны Мироновой в спектакле Театра имени А.Миронова "О, шут мой, я схожу с ума", в конце февраля он был показан в 50-й раз. Можно выразиться не очень поэтично, но очень точно - такие актеры, как Ирина Комарова, цементируют искусство театра.
- Ирина Эдуардовна, что привело вас в театр, где и у кого учились, как попали в БДТ?
- Как большинство девочек я с детства, конечно, мечтала быть актрисой. А мое актерское становление произошло в годы расцвета БДТ. В юности я ходила в этот театр как на праздник. Это было время, когда мы стояли ночью за билетами, когда на руках писали номера, чтобы попасть в Большой драматический. Там я испытала первые театральные потрясения - "Варвары", "Пять вечеров", "Горе от ума". От спектакля "Идиот" со Смоктуновским, Дорониной, Стржельчиком я физически заболела. Столь сильным было потрясение. После этого мечта быть актрисой стала осязаемой и конкретной.
Так случилось, что в одиннадцатом классе я сломала ногу и пришла поступать в Театральный институт с палочкой, оставив ее за дверью, и поступала к тому же педагогу, к которому поступила спустя четыре года. После травмы я плохо ходила, и мне сказали: "Голубушка, у нас ведь и фехтование, и сцендвижение, как же вы будете все это проходить?". Это - первая моя неудача. После этого я поступила в Технологический институт, успешно отучилась два курса, даже сопромат сдала. Но первым делом я пошла в театральную студию. В замечательном спектакле "Чудесная башмачница" по Гарсиа Лорке я сыграла главную роль и получила первую восторженную рецензию, там значилось, что исполнительницу главной роли нужно оценивать не как студентку Технологического института, а по иным критериям. И я снова пошла поступать в Театральный. И меня приняли. Я училась у Татьяны Григорьевны Сойниковой, замечательного режиссера и очень хорошего педагога. Ее курс окончили Тоня Шуранова, Нина Ургант, Геннадий Богачев. И там после Техноложки я училась взахлеб, была отличницей на всех курсах, ленинским стипендиатом. Учеба в институте - самое счастливое время моей жизни, когда я могла сыграть все - от Джульетты до характерной старухи. На последнем курсе меня пригласили студенты Товстоногова. Я была занята в их работах по чеховским рассказам, где играла вместе с Геной Богачевым. Работа была успешной, и меня позвали в дипломный спектакль. Учась в институте, мы пошли показываться в БДТ худсовету, в который входили Копелян, Стржельчик, Лавров. Мы пришли и сыграли наш чеховский рассказ, и когда Товстоногов "захрюкал" - это его самая одобрительная оценка, - нас взяли в театр. Так началась работа в БДТ. Это были годы счастья. Труппа была и остается до сих пор сильнейшей, попасть в БДТ случайно было невозможно. "Сделать" карьеру здесь было непросто, но моя любовь к этому театру такова, что мне было неважно, особенно вначале, что играть, лишь бы быть причастной к его судьбе.
- Расскажите о ваших ролях в период Товстоногова.
- Товстоногов давал каждому актеру возможность проявить себя. Я получила роль в спектакле "Выпьем за Колумба!". Роль небольшая, но очень яркая. Потом на Малой сцене в вампиловских "Провинциальных анекдотах" я играла Марину. А затем наступил длительный простой. Занимали во всех массовках, а ролей больших не было. Начался очень сложный момент в моей жизни. Женских ролей гораздо меньше, чем мужских. Женские судьбы в Большом драматическом, да и в любом театре, очень сложны. БДТ всегда считался мужским театром. И начались вводы. Меня ввели в "Хануму", когда заболела Валентина Ковель, на роль Кабато. Я сыграла более ста спектаклей, но, естественно, говорить о том, что играет Комарова вместо Ковель, было совершенно неинтересно... Я сыграла "в паре" практически со всеми народными артистками - с Макаровой, Призван-Соколовой, Олей Волковой. В театре понимали, что я могу играть практически без репетиций и не подведу. До сих пор ценю это доверие, но, к сожалению, второплановость так и осталась. Но был такой спектакль, как "Кошки-мышки", где я играла с Шарко, после него мы очень долго вместе концертировали.
- Сильно ли изменился БДТ и развивается ли сейчас в полную меру своих возможностей?
- В БДТ сохранилась творческая атмосфера, сохранилась культура театра. У нас удивительные цеха, люди - в большинстве - с высшим образованием, любят театр до самозабвения. Основы, заложенные Товстоноговым, остались неизменными. Новые люди, которые пришли в театр, совсем другие... Сказать, что они хуже, не могу, потому что это неправда. Это другое поколение, и у него, естественно, другой взгляд на мир. Молодые режиссеры очень бережно относятся к театру. Правда, занимают в своих спектаклях актеров с известными именами, так как для них каждый спектакль - это экзамен. А тем, кто не попал в эту "верхнюю обойму", очень трудно, особенно среднему поколению, которое могло еще много играть и сыграло бы. Это трагедия поколения, которое не вошло в "верхний эшелон". Те, кто имел звания и известность, по сей день работают, а остальные невостребованы. Но, тем не менее, все живут и работают в театре. К сожалению, после ухода Товстоногова и таких замечательных актеров, как Стржельчик, Ковель, Лебедев, ушли спектакли, в которых мы были заняты, а новые не пришли. В дальнейшем меня ввели в замечательный спектакль "За чем пойдешь, то и найдешь" на роль свахи. Потом были большие роли, но они игрались сезон-два... И сейчас остался один спектакль "Ложь на длинных ногах" с очень яркой характерной ролью, которую я с удовольствием играю. Готовлюсь к вводу в нестареющий "Пиквикский клуб".
- Кто из молодых режиссеров вам наиболее симпатичен? И с кем хотелось бы поработать? Отношение к актерам у молодых режиссеров и мастеров различное?
- Актеров любят все, понимают, чувствуют. Но у молодых другие задачи. Так, если Товстоногов умирал в актере, не шел никогда на эффектные самовыраженческие штучки, то молодые режиссеры держатся несколько отстраненно и через актеров самовыражаются.
- А зритель меняется?
- Зрителя я обожаю, это люди, которые в наш суетный, тяжелый век бросают все и идут в театр, хотят погрузиться в спектакль и побыть в этой сказке. Театр не умрет никогда. Ни кино, ни телевидение не заменят непосредственного общения между зрителем и актером. Зрители - как дети. Они хотят сопереживать, смеяться и плакать, и когда ты чувствуешь, что их зацепило, что контакт получился, это - самое дорогое, что есть в театре. Зритель всегда прав. Он приходит в театр, чтобы наполнить свою душу, забыться на секунду. Конечно, он другой, потому что время другое. Приходят молодые зрители с умными глазами, которые хотят уйти от обыденности и пошлости, заполонившей все. И это очень радостно.
- В Интернете прочла зрительский отзыв о спектакле "О, шут мой, я схожу с ума!" - "Лучший спектакль в моей жизни, я готова посмотреть его еще десять раз, даже если это будет десять дней подряд". Расскажите о вашей работе в "Русской антрепризе".
- Я очень люблю этот театр и с огромным удовольствием прихожу в него, к людям, с которыми меня связывают не просто отношения коллег, но и очень глубокие личные отношения, которые родились в результате работы над спектаклем. Как это было? Неожиданно - звонок Валерия Дегтяря. Он предложил мне роль. Собственно говоря, роли не было, была задумка Рудольфа Давыдовича Фурманова о спектакле в честь Андрея Миронова. Я выбрала две миниатюры из репертуара Мироновой и Менакера, которые, на мой взгляд, уже стали классикой, и началась работа... Было очень сложно, потому что играть впрямую не хотелось. И в то же время работать над спектаклем было легко и радостно, как в студенческие годы. В этом спектакле нет ни одного выдуманного слова, это все моменты воспоминаний, отрывки из пьес, которые они играли. Очень люблю эту роль за широкий диапазон: от жесткой характерности до глубочайшей трагичности. Чудесный партнер - Леня Неведомский. Мне безумно жалко, что в БДТ, где проработали много лет вместе, мы не встречались как партнеры на сцене.
- Режиссер и вы, актеры, не боялись браться за эту работу?
- Страшно не было, потому что мы делали спектакль не из конъюнктурных соображений, а с огромным уважением, искренним почтением, восхищением. Мы понимали, что нам предстоит создать обобщенный образ актера-шута. Поэтому в спектакле нет имен, нет конкретности.
- Валерий Дегтярь - режиссер, какой он? Удивил ли он вас?
- Удивил. Я вообще человек очень влюбчивый. Валера человек очень тонкий, эрудированный, умный, талантливый. Он - соратник, именно поэтому он - режиссер. Он ищет людей, похожих на себя. Я уверена, что не каждый ему подойдет и он подойдет не каждому. Это человек, который не умеет врать, не хочет - и правильно делает.
- Ваше отношение к антрепризной форме театра?
- Антрепризу люблю за то, что здесь ничего не навязывают. Спектакль должен рождаться не по принуждению, а на основании свободного выбора актеров. Доверие раскрепощает, возвышает и дает возможность максимально использовать актерскую природу. Недаром в нашем театре очень много хороших спектаклей.
Надежда Горбачева