Ковель Валентина Павловна

Народная артистка СССР
Валентина Ковель родилась 23 января 1923 года в Ленинграде. В 1937 году ее семью коснулась волна репрессий — отца, Павла Ковеля, начальника Мурманского управления Главсевморпути, арестовали. «В 1956-м мы получили справку о реабилитации, где сказано, что он умер в 1941-м — неизвестно где и при каких обстоятельствах…. Я узнала правду: 17 февраля 1938 года состоялся суд «тройки», 19 февраля его расстреляли. А ведь он был членом партии с 1918 года, имел орден Ленина первых номеров, по-настоящему во все это верил…», — вспоминала актриса. Ее мать после этого не брали на работу; семью выселили из квартиры на улице Чайковского в коммуналку в том же доме. «Мне потом многие говорили: «Ты счастливая, ни тебя, ни маму не тронули», — рассказывала Валентина Павловна.

После школы Валя Ковель собиралась поступать в институт имени Лесгафта: обожала спорт и хотела стать баскетболистской. В Театральный институт девушке посоветовал идти директор ее школы, Аркадий Дрознин, которого она послушалась: «Заняла платье и пошла в 1941 году сдавать экзамены». Поступила в мастерскую к известному ленинградскому актеру Леониду Макарьеву.

«Так уж я, наверное, устроена, что с малых лет у людей со мной ассоциировалось что-то смешное, — рассказывала актриса. — Мое поступление в институт тоже было смешным. Мне задали этюд: «Вы идете по лесу, собираете грибы-ягоды. Вдруг встречаете свою собачку Тоби. Когда вы должны будете ее увидеть — раздастся хлопок». Все шло хорошо. Я иду по лесу. Полное публичное одиночество. Хлопок. И тут я говорю: «Тоби, это вы?». 

Начало учебы в театральном для Валентины Ковель и ее однокурсников совпало с началом Великой отечественной войны и блокады Ленинграда: «Занимались при коптилках и буржуйках. Карточки получали в институте. Из двадцати четырех мальчиков нашего курса живы три». Зимой 1942 года студентов и преподавателей Театрального института эвакуировали — сначала в Пятигорск, затем — в Томск, позже в Новосибирск. Тяготы эвакуации актриса делила с подругой Диной Шварц, вместе с которой через несколько десятилетий начала работать в БДТ. «Была молодость, чувство локтя, мы ничего не жалели друг для друга, делились последним, помогали, поддерживали — в этом большая радость и счастье. Мы даже к ужасам войны относились с оптимизмом, надеясь, что это скоро кончится. Без надежды существовать нельзя», — говорила об этом времени своей жизни актриса.

Театральный институт Валентина Ковель закончила в 1945 году и вскоре получила приглашение в труппу Александринского театра — в те годы Театра имени А. С. Пушкина. Многие зрители надолго запомнили ее первую роль — фронтовичку Зойку Толоконцеву в постановке пьесы Александра Арбузова «Годы странствий», несмотря на то, что эпизод с участием Зойки был довольно небольшим. «Военная девчоночка, гимнастерка ладно перетянута ремнем «в рюмочку», аккуратные сапожки, и пилотка, лихо заломленная набок, чудом держится на рыжеватых кудряшках.. Как молодая актриса, на фронте и не побывавшая, подсмотрела эти ухваточки «бывалого солдата» в коротенькой юбчонке — и как всерьез отнеслась к своей Зойке», — вспоминала эту работу Ковель критик Татьяна Марченко. Сама Валентина Павловна среди своих любимых ролей в Театре имени Пушкина называла Настю в «На дне», Поликсену в «Правда хорошо, а счастье лучше», дочь городничего Марию Антоновну в «Ревизоре». 

В начале 1950-х в Театре имени Пушкина актриса познакомилась со своим будущим мужем — актером Вадимом Медведевым, которого называли одним из первых красавцев ленинградской сцены тех лет. «Это была не только настоящая любовь, но и просто большая человеческая дружба. Им никогда не было скучно друг с другом. Причем и другим рядом с ними всегда было интересно, — вспоминала об этой паре Дина Шварц. — Когда они поженились с Медведевым, я сначала не поверила, потребовала паспорта показать. Потому что Вадим был очень красивым. Слишком красивым для нас, как мне казалось тогда». 

В 1966 году супруги вместе перешли работать в труппу БДТ к Георгию Товстоногову. «Мы сами попросились в БДТ. Мало сказать, что нам нравились спектакли Товстоногова. Мы мечтали с ним работать, — вспоминала Валентина Павловна, — Товстоногов меня научил нашей профессии. Он научил меня внутреннему монологу, научил не быть пустым на сцене. Вот что самое ценное на спектакле — тишина в зале. Когда стоит абсолютная тишина — значит, ты полностью захватил зал, а это искусство. Я этого раньше не понимала, думала, смеются — значит, хорошо. А тишина важнее, этому меня тоже Товстоногов научил». 

Первая роль, которую Валентина Ковель сыграла в спектакле Георгия Товстоногова — служащая сберкассы Лида Белова в спектакле «Традиционный сбор», — и последовавшие за ней работы отличались от репертуара, к которому привыкла актриса: «В этих ролях не было ни эксцентрики, привычной для меня, ни комедийного начала. Играть эти роли (особенно Лидию) надо было неброско, тихо. Главное в этих людях — душа». 

«Она не боялась выглядеть нелепо на сцене, — говорила о Валентине Павловне Дина Шварц. В репертуаре Ковель между собой уживались хабалки и скандалистки — Брандахлыстова из оперы-фарса «Смерть Тарелкина», Манефа из комедии Островского «На всякого мудреца довольно простоты», — и обычные женшины, переживающие тяжелые испытания: Эстер в постановке «Цены» Артура Миллера, проводница Лиза из «Валентина и Валентины», буфетчица Анна Хороших из «Прошлым летом в Чулимске», мать-одиночка Беатрис из «Влияния гамма-лучей на бледно-желтые ноготки». 

О себе Валентина Ковель говорила: «Я — актриса острохарактерная, люблю не просто комедию — трагикомедию. Этот жанр ближе к жизни, где смех и слезы всегда рядом». Критики писали о ее работах: «вскрыто с самурайской беспощадностью», «точный снайперский выстрел». Она могла одинаково эффектно сыграть «чумичку в каракуле» — Веру Сергеевну Кузькину, напоминавшую обрюзгшую Эллочку Людоедку жену алкоголика-спекулянта, в постановке шукшинских «Энергичных людей» — и кобылу Вязопуриху в знаменитой товстоноговской «Истории лошади». По воспоминаниям завлита БДТ Дины Шварц Георгий Товстоногов очень ценил актрису за ее смелость.

В Большом драматическом театре Валентину Ковель искренне любили — коллеги помнят ее яркий характер: прямоту и честность, требовательность к себе и окружающим, отзывчивость и готовность помочь, женственность, оптимизм и чувство юмора. «Она много читала, была полна энергии, гостеприимна, дома у нее всегда было очень красиво и уютно, — рассказывала о подруге Дина Шварц. — Талантливый человек — он во всем талантлив. Она даже грибы на своей даче в Назии собирала быстрее всех. Пока я три гриба найду, у нее уже полкорзинки». Ленинградские актрисы до сих пор вспоминают знаменитые девичники Ковель, на которых собирались артистки со всех театров, а друзья и коллеги — ее любовь к походам по магазинам, особенно на зарубежных гастролях. 

В 1988 году Валентине Ковель присвоили звание «Народная артистка СССР». На свойственное актрисе умение быть недовольной собой это практически не повлияло. «Всегда стараюсь увидеть себя как бы со стороны. У меня постоянно возникает свой «счет» к роли. Постоянно ругаю себя, порой хвалю. По-разному это бывает, — признавалась актриса в интервью». 

В том же году Валентина Павловна потеряла мужа. Это стало для актрисы большим испытанием. «Когда Вадима отпевали, я очень плакала в церкви, — рассказывала она. — Ко мне подошла старушка: 
— Кого хоронишь? 
— Мужа.
— Сколько прожили?
— Двадцать пять лет.
— Счастливо прожили?
— Очень счастливо.
— Так что же ты плачешь?».

По воспоминаниям коллег, даже в последние дни, тяжело больная, Валентина Павловна продолжала шутить. «Как ни страшна бывает порою жизнь, все же самое страшное — утратить способность улыбаться», — говорила она. 

В Большом драматическом театре Валентина Ковель прослужила 31 год. В начале театрального сезона 1997/98 года актриса начала репетировать новую роль в комедии «Кадриль». 15 ноября 1997 года Валентина Павловна умерла после тяжелой болезни. Она похоронена на Большеохтинском кладбище рядом с мужем, Вадимом Медведевым.


В тексте цитируются интервью Валентины Ковель «Гаснет в зале свет…» («Вечерний Ленинград», 24.12.1988, автор — Е. Ефремова); «Актерский феномен Валентины Ковель» (журнал «Театр», №6, 1989), «Автограф в антракте» («Санкт-Петербургские ведомости», 10.07.1992, автор — О. Сердобольский); «Бороться в театре можно только работой…» («Невское время», 1.02.1996, автор — Т. Золотницкая). Воспоминания Дины Шварц цитируются по статье «Знаменитой артисткой Валентина Ковель стала еще в школе», «Смена», 24.02.1998




Список ролей Валентины Ковель в БДТ

«Традиционный сбор» (1967, В. Розов, постановка Г. Товстоногова) — Лидия Белова;
«Правду! Ничего, кроме правды!» (1967,  Д. Аль, постановка Г. Товстоногова) — Исторический персонаж;
«Цена» (1968, А. Миллер, постановка Р. Сироты) — Эстер;
«Два театра» (1969, Е. Шанявский, постановка Э. Аксера) — Мать;
«Король Генрих IV» (1969, У. Шекспир, постановка Г. Товстоногова) — Олицетворение молвы;
«Валентин и Валентина» (1971, М. Рощин, постановка А. Товстоногова) — мать Валентина;
«Тоот, другие и майор» (1971, И. Эркень, постановка Г. Товстоногова) — Маришка;
«Ревизор» (1972, Н. Гоголь, постановка Г. Товстоногова) — Пошлёпкина
«Ханума» (1972, А. Цагарели, постановка Г. Товстоногова) — Кабато;
«Прошлым летом в Чулимске» (1974, А. Вампилов, постановка Г. Товстоногова) — Анна Васильевна;
«Энергичные люди» (1974, В. Шукшин, постановка Г. Товстоногова) — Вера Сергеевна;
«Три мешка сорной пшеницы» (1974, В. Тендряков, постановка Г. Товстоногова) — Манька;
«История лошади» (1975, Л. Толстой, постановка Г. Товстоногова) — Вязопуриха, Матье, Мари;
«Молодая хозяйка Нискавуори» (1976; Х. Вуолийоки, постановка Ж. Витикка) — Юзе;
«Влияние гамма-лучей на бледно-желтые ноготки» (1977, П. Зиндел, постановка Г. Товстоногова) — Беатрис;
«Пиквикский клуб» (1978, Ч. Диккенс, постановка Г. Товстоногова) — Миссис Бардл;
«Мы, нижеподписавшиеся» (1979, А. Гельман, постановка Г. Товстоногова) — Виолетта Матвеевна Нуйкина;
«Перечитывая заново» (1980, постановка Г. Товстоногова) — Ведущая;
«Смерть Тарелкина» (1983, А. Сухово-Кобылин, постановка Г. Товстоногова) — Брандахлыстова;
«Скорбящие родственники» (1984, Б. Нушич, постановка С. Жигона) — Сарка;
«На всякого мудреца довольно простоты» (1985, А. Островский, постановка Г. Товстоногова) — Манефа;
«Иван» (1986, А. Кудрявцев, постановка Г. Товстоногова) — Марья;
«На дне» (1987, М. Горький, постановка Г. Товстоногова) — Квашня (ввод);
«Визит старой дамы» (1989, Ф. Дюрренматт, постановка В. Воробьева) — Клер Цаханесин;
«За чем пойдешь, то и найдешь (1989, А. Островский, постановка Д. Астрахана) — Красавина (ввод);
«Призраки» (1993, Э. де Филиппо, постановка Т. Чхеидзе) — Кармела;
«Семейный портрет с посторонним» (С. Лобозеров, постановка А. Максимова) — Бабка;
«Фома» (1996, Ф. Достоевский, постановка А. Товстоногова) — Генеральша.
Пресса
Марченко Т. Памяти Валентины Ковель // Петербургский театральный журнал. 1998. №15

…Она налетела на меня, выдернув из толпы, валившей в метро после какого-то, уже не поню, какого, нашумевшего гастрольного спектакля, и сходу затараторила: «Давай соберемся. Мы расскажем — ты запишешь. А то нас не станет — люди так и не будут знать, как мы тогда жили. В войну. Мы, студенты Театрального. Слушай, это же было удивительное время. И мы тоже были… удивительные! Давай!»

Натиск был неожиданный, стремительный — и немедленно дал свои плоды. Так в «Петербургском театральном журнале» № 5 появилась запись воспоминаний троих семидесятилетних «девчонок»: Вали, Дины и Лиды. А теперь двоих уже нет — Дины Шварц и Вали Ковель. Но оживают на страницах их неповторимые интонации, смотрят с фотографий сияющие молодостью и счастьем лица.

Она такая и была смолоду, Валя — неожиданная, стремительная и словно несущая в себе нетерпеливо-рвущийся наружу свет. Очень быстрая — она и ходить-то, по-моему, спокойно до старости так и не научилась. Природа жестока — порой она перед кончиной неузнаваемо искажает человека. Но я запомнила ее именно такой — движение и свет.

И еще она для меня (и, наверное, для многих-многих зрителей) навсегда осталась в юности Зойкой Толоконцевой.

Военная девчоночка, гимнастерка ладно перетянута ремнем «в рюмочку», аккуратные сапожки, и пилотка, лихо заломленная набок чудом держится на рыжеватых кудряшках. Как молодая актриса, на фронте и не побывавшая, подсмотрела эти ухваточки «бывалого солдата» в коротенькой юбчонке — и как всерьез отнеслась к своей Зойке. «Он для меня как далекая звезда. Не более»,- говорила она мечтательно о своей недосягаемой любви — Ведерникове (его прекрасно играл Игорь Горбачев). И, помолчав, добавляла необычайно серьезно: «И не менее.» Характер, судьба — все было в этом эпизоде, и осталась ее Зойка в памяти не ролью — живым человеком, встреченным на дорогах войны.

Ее героини всегда были необычайно живыми и «по-ковелевски» остро-неожиданными, часто — смешными, порой — трогательными.

В знаменитой товстоноговской «Хануме» она играла вторую сваху — не первую, королевски-победительную и неизменно удачливую (это коронная роль Л. Макаровой, режиссер и первый выход ее поставил, как восшествие на трон). Нет, ее Каботэ — существо гораздо более скромное, но… Вот тут-то и начинался фейерверк «по-ковельски». И хитрая-то она, и находчивая, и азартная, и по-детски непосредственная. Именно по-детски. «детскость», по-моему, была ее второй, артистической, натурой.

Она была неуемная. Все-то ей было интересно. И чем экстравагантнее, тем лучше. Клара Цеханасьян в трагикомедии Ф. Дюрренмата «Визит старой дамы»(постановка В. Воробьева) — роль как раз по ней. Сплошные парадоксы. Жаль только, что режиссер (мне так кажется) не пустил ее в глубины психологии — она бы такого там смогла пооткрывать… Полыхнула своим рыжим париком…

По-моему, она всегда была рыжая. По внутреннему «окрасу». Своеобычности.

Татьяна МАРЧЕНКО

Стельмашевская О. Баттерфляй улетела навсегда... // Киевские ведомости. 1998

Для театрального Санкт-Петербурга она всегда была родной, трудно представить Валентину Павловну Ковель на сценических площадках Москвы, например. С Большим драматическим театром, с именем Георгия Александровича Товстоногова связана вся се жизнь. Не одно десятилетие она блистала на прославленной сцене в спектаклях «Энергичные люди», «История лошади». Когда Центральное телевидение записало на пленку знаменитую «Хануму», Валентину Ковель (роль свахи Кабато) узнала и полюбила вся страна. В ноябре прошлого года Валентины Павловны не стало... Теперь, видимо, навсегда из афиш Большого драматического исчезнут ее знаменитые спектакли. А в санкт-петербургском Театре Сатиры место исполнительницы главной роли в «Баттерфляй, Баттерфляй...» тоже останется вакантным. Предваряя телеверсию этого спектакля на канале СТБ, мы попросили рассказать о Валентине Ковель известную переводчицу, лауреата премии Института итальянской драмы Тамару Яковлевну Скуй

- Думая о Вале, я вспоминаю, что редко кто называл ее Валентиной или Валентиной Павловной. Только Валей.

Даже в 75 лет - Валя. Однажды в Санкт-Петербург приехал Альдо Никколаи, автор «Бабочки», а вместе с ним - директор Института итальянской драмы. Увидев Валю сначала на сцене, а затем в ресторане, итальянские гости в один голос сказали, что такой актрисы они не видели никогда! Увлеченный ее талантом и мастерством, Никколаи загорелся желанием написать специально для Вали новую пьесу. И написал. Это комедия под названием «Реквием по Радамесу». Там две немолодые оперные певицы бурно выясняют отношения, с ревностью вспоминают любовников, говорят о прошлом, мечтают о будущем... В спектакле должны были играть Валя Ковель и Ира Соколова. Теперь эту пьесу Валя уже не сыграет.

...Часто вспоминаю два эпизода. Первый - наше знакомство. Она увидела меня на какой-то шумной тусовке, подошла и сказала: "Отдай сумку!" Моя сумка была новая, импортная. Я - остолбенела, но поняла, насколько велико чувство юмора у этого человека: такая ситуация возможна только между двумя незнакомыми, но эксцентричными женщинами. Второй эпизод - вечеринка в ресторане "Кэт". Семидесятилетняя Валя настолько увлекла в танце двадцатилетнего юношу, что тот из официантов решил податься в артисты.

...Прошлым летом Валя уехала с БДТ на гастроли в Израиль. Был разгар лета, невероятная жара. Я умоляла ее: "Валя, это будет безумно трудная поездка, побереги себя". "Не волнуйся, все будет нормально". И уехала. По возвращении в августе она позвонила и стала жаловаться на здоровье. В конце месяца ее уже положили в больницу, сделали одну трепанацию, затем вторую. Долгое время к ней не возвращалось сознание, и не было никакой надежды, что она вообще выживет. Потом ей стало лучше. Но ненадолго... Когда в ноябре Валентину Павловну хоронили, на панихиду пришел, кажется, весь театральный Санкт-Петербург. Кирилл Лавров сказал: "Валя, куда ты ушла? Нет Георгия Александровича. Нет Владика Стржельчика, нет Вадика Медведева. Куда вы все ушли? Я остался один. Валя, до скорой встречи..."

В последние годы у нее было много потерь. После того, как не стало мужа, она жила с дочерью и внуком. И хотя безумно любила их, все равно кого-то рядом не хватало. Большим счастьем для нее было участие в спектакле Театра Сатиры «Бабочка, Бабочка...». Как известно, эту пьесу в конце 70-х мечтала сыграть Бабанова. Я даже специально приехала в Москву поработать с ней над текстом. Пьесу хотел ставить Гончаров, но министерство не разрешило. Они вызвали к себе Марию Ивановну и сказали: "Вы же такая замечательная артистка, а хотите играть проститутку". Она ответила: "Но это же не просто проститутка, а человек, который живет фантазиями, иллюзиями". Никакие объяснения и увещевания на наших министров не действовали. Играйте, мол, что хотите, кроме этого... Ковель не первая российская актриса, принявшая участие в «Бабочке». Вначале пьесу показали в санкт-петербургском Театре киноактера, и Альдо Никколаи также посещал премьеру. Хотя писал он это произведение для известной итальянской примы Паолы Барбони, думаю, автор убедился, что лучше русских актрис эту пьесу не сыграл никто. При том, что «Бабочка» - идет сейчас почти по всему миру, а Никколаи видел в спектаклях примерно 50 актрис...