МОСКОВСКИЙ РЕЖИССЕР ВЛАДИМИР ПАНКОВ ПРЕВРАТИЛ ПЬЕСУ ЧЕХОВА В МАСШТАБНУЮ ИСТОРИЧЕСКУЮ ЭПОПЕЮ
Если чеховские сестры Прозоровы все время рвались из провинции в Москву, то по случаю постановки в БДТ спектакля про этих сестер в Петербург, наоборот, прибыла та самая «Москва» — в лице режиссера Владимира Панкова и его команды. С творчеством Панкова, который является худруком московского Центра драматургии и режиссуры и одновременно театральной студии «Саундрама», петербургский зритель до недавнего времени знаком не был. Поэтому, естественно, опасения по поводу того, что именно ему было доверено замахнуться на святое (а спектакль «Три сестры» в постановке Товстоногова в БДТ — святое для каждого театрала), были. К счастью, по большей части они не оправдались.
Кратность — сестра таланта?
Слово «кратность» — не ошибка. Потому как слово «краткость» из чеховского афоризма к новому спектаклю применить нельзя — «Три сестры» в постановке Панкова длятся четыре с половиной часа. Зато каламбур с «кратностью» тут как нельзя кстати — вместо трех сестер на сцене присутствуют шесть: те три молодые сестры, о которых писал Чехов, и они же, но уже по прошествии явно длительного времени.
И действительно, в пьесе всем сестрам нет и тридцати, и впереди у них еще долгая жизнь. Учитывая, что пьеса написана в 1900 году, Чехов вряд ли мог предполагать, что ждет и его героинь, и всю страну через два десятка лет. Но мы-то знаем, что случилось в 1917-м, поэтому вполне можем представить дальнейшую судьбу и этих женщин с тонкой душевной организацией, и других персонажей пьесы — не слишком радужные у них перспективы. И предчувствие того страшного, что должно случиться в будущем, пронизывает весь спектакль, превращая его из пьесы о судьбах представителей русской интеллигенции в историческую эпопею. Именно эпопею, потому что таких длинных, сложносочиненных и густонаселенных спектаклей в наших театрах очень мало. «Братья и сестры» в МДТ да «Тихий Дон» в «Мастерской» — вот, пожалуй, и всё. Теперь к ним добавились «Три сестры». Чему Чехов, наверное, очень бы удивился, как когда-то он удивился тому, что «Три сестры», оказывается, драма, — он-то писал «водевиль», а актеры и зрители рыдают. Теперь драма перешла в ранг эпопеи.
На краю бездны
Во многом это заслуга художника-постановщика и художника по костюмам Максима Обрезкова, который ради «Трех сестер» на время оставил родной Театр имени Вахтангова, где служит главным художником. К спектаклю в БДТ он подошел с размахом — и так немаленькую сцену увеличили, превратив ее в здание вокзала — серые кирпичные сцены, стеклянная крыша в металлических переплетах, дым паровозов, военный оркестр. Одновременно это и дом Прозоровых, которые живут «на чемоданах», ожидая переезда в Москву, и символ общей неприкаянности. Кто-то приезжает, кто-то уезжает, люди встречаются, расстаются — на сцене все время происходит какое-то движение.
Ощущение неприкаянности и дисгармонии создает и музыка (композиторы Артем Ким и Сергей Родюков), которую исполняют настоящие музыканты, одетые в военную форму. Резкие, режущие звуки лишь иногда, в редкие минуты душевного покоя героев, сменяют вальсы и военные марши. Владимир Панков как приверженец жанра «саундрамы» вообще превращает музыку в одно из действующих лиц спектакля.
И «лицо» это тревожное. Как будто все уже знают, что дальше — бездна. Уходит из города батальон — навсегда. Уезжает Вершинин — навсегда. Впереди у сестер не Москва, а крушение всех надежд. Теперь в их доме новая хозяйка — жена брата Андрея Наталья (Елена Ярема). Та «кухарка», которая скоро будет управлять государством. И образ Натальи — просто гениальная режиссерская находка. Потому что если сестры предстают и молодыми, и в возрасте, то Наталья сразу немолода. Есть такие люди, которые уже в восемнадцать старики, Наталья — из них. Но она-то и окажется победительницей.
Как молоды мы были…
Правда, иногда «густонаселенность» спектакля играет злую шутку. Когда на сцене разворачиваются сразу три ключевые сцены — на заднем плане уход из города военных, в центре прощание Маши с Вершининым, на авансцене дуэль Тузенбаха с Соленым, — очень сложно сосредоточиться на чем-то одном. В результате все три события проскакивают как бы между прочим, не оказывая того сильного эмоционального воздействия, которое должны были бы. Да и сестер порой «слишком много». Непосвященные в замысел режиссера зрители вряд ли сразу разберутся, кто есть кто. По крайней мере все первое действие приходится прикладывать усилия, что сложить пазл правильно.
Да и в целом интересный режиссерский замысел про сестер «в возрасте» не подкреплен драматургически. Своего текста у постаревших героинь нет, поэтому они повторяют то, что уже сказали их молодые «клоны». Эти повторы не несут какой-то смысловой нагрузки, а лишь затрудняют восприятие. Зато появление в пьесе новых героинь дало возможность актрисам старшего поколения выйти на сцену. Интересно, что игравшая Ирину в спектакле 1965 года Людмила Сапожникова исполняет эту роль и в новой постановке — только теперь ее Ирине лет на пятьдесят больше. Еще одна товстоноговская актриса — Елена Попова — играет Ольгу. Именно ее монолог в финале о том, что «еще немного, и мы узнаем, зачем мы живем, зачем страдаем…», станет проявлением того высшего актерского пилотажа, которого зрители всегда ждут в БДТ.
И в этом плане новый спектакль не разочаровал. Старшее поколение актеров демонстрирует опыт и мастерство, благодаря которым даже на вроде бы пустом месте создает выдающиеся образы, молодое берет безоглядностью и готовностью, если надо, умереть на сцене. А все вместе создают целостный актерский ансамбль, которым всегда был силен этот театр и без которого невозможно поставить эту пьесу.
