А. П. Чехов. «Три сестры». БДТ им. Г. А. Товстоногова.
Режиссер Владимир Панков, художник Максим Обрезков
У Чехова полифония. Это школьный штамп, но и трудно достигаемая суть дела. Классическое трехголосие, кстати, задано уже в заглавии. Здесь пьеса ветвится, самостоятельные голоса сплетаются-расплетаются. Да, действие строится по законам фуги; БДТ оказался настроен как ХТК (хорошо темперированный клавир).
Из трех раз, что была на этих «Трех сестрах», однажды удалось посмотреть спектакль с первого яруса: с особенной отчетливостью увидела зримый образ именно сценической фуги, под стать известным живописным циклам Чюрлениса, художника и композитора. Полифония планов и мизансцен разработана с тем же тщанием, что и звуковая партитура, и в соответствии с нею. Композиция пространства включает в себя не просто «дом» и «вокзал»; пространство симультанно, всеобъемлюще — и, скажем, язычески мощное явление ряженых из сна Андрея вливается в это пространство с полным правом. Нянька Анфиса преображается и, во всю мочь подпевая колядки, обнаруживает неожиданное родство с этим миром.
О том, что сестер в этой постановке, разделенных временной дистанцией, вдвое больше (плюс еще одна сестренка «в детстве»), писали все. Панков не столь брутален в обращении с категорией времени, как Жолдак, но, на мой взгляд, никак не менее существен и объективно не менее суров. Отношения сестер внутри своего возрастного трио и за этими рамками — тонкая работа актрис и режиссера. Чеховский сюжет не рвется. Но так же, как полифонически слоится пространство сцены, соотносятся и временные слои, то образуя контрапункт, то передавая драматические мотивы от старших к младшим и обратно. Можно сказать, что самая старшая — Ольга в исполнении Елены Поповой — и самая младшая, одиннадцатилетняя, которую играет Варвара Малякина, — едва ли не выступают от лица самого времени. Мерно-горестная интонация, с какой звучит у Поповой услышанная режиссером, как нигде и никогда, фирменная чеховская ремарка «Пауза», — часть единой музыки, и она вбирает в себя, кажется, не только всего Чехова, но и вдобавок всего Метерлинка…
В этом спектакле тонкое, ветвящееся музыкальное развитие, в ходе которого генерализируются многие лейтмотивы драматурга, звучащие с особой рельефностью. Например: как бы ни стремились сестры в Москву, отчетливо передается от персонажа к персонажу убийственный мотив «все равно»: все вовлечены в этот круг — Маша, Ирина, Тузенбах, Соленый, а совсем не только Чебутыкин, который, впрочем, и начинает и заканчивает эту эстафету (прекрасная работа Евгения Чудакова). Музыкальная организация укрупняет все мотивы и не случайно делает значительной актерскую игру, вплоть до финала этой сценической фуги. Потрясающая финальная стретта: одновременная, симультанная сцена прощания Маши с Вершининым и дуэли («русская рулетка») барона с Соленым. Думаю, что режиссер не ошибся, придя сюда со своей саунддрамой. Актеры в этой постановке в той же степени музыканты, как те инструменталисты, что работают на сцене.
Июнь 2017 г.
