Марина Константинова
Musecube
29 января 2025
Полуироничное определение великого русского поэта А.С. Пушкина «наше всё» недавно приобрело свежий актуальный смысл. 25 января БДТ им. Товстоногова распахнул свои гостеприимные двери для гостей нового фестиваля, посвященного личности и литературному наследию бессмертного классика. Междисциплинарный однодневный проект «Наше всё. Опыт 1» оказался масштабным многочасовым марафоном, шумным ярким аттракционом, познавательным и увлекательным действом на любой возраст, вкус, уровень образования.
Программа действительно впечатляла: разнообразные выставки, лекции, перфомансы, спектакли, игры и даже рэп-баттл! Едва ли не все обширное пространство театра, включая главную лестницу, основную и малую сцены, а также буфет, было отведено под фестивальные мероприятия. Желающие просто повеселиться могли присоединиться к публичным забавам от театра «Организмы», закидав, к примеру, Жоржа Дантеса бумажными снежками. Любители винтажных домашних забав собирались на сеансы пушкинских игр – карточных и не только. Все присутствующие могли освоить такое развлечение, как бирюльки, например, или же почувствовать себя Германном из «Пиковой дамы».
Для натур творческих и литературно одаренных замечательно подходила поэтическая лаборатория «Дописывать кто будет?». В качестве рабочего материала здесь была выбрана неоконченная пушкинская пьеса «Русалка». Именно это свойство давало всем желающим принять участие в сочинении подходящего финала, активно подключив фантазию и дав полную свободу воображению. К поэтическому мастерству самое прямое отношение имел и нон-стоп перформанс Вани Пинженина «Наедине с бедой». Автор, находясь в уединении, несколько часов подряд работал над очередным текстом, а у гостей была возможность понаблюдать за ним через особый глазок.
Современный взгляд на поэзию как таковую был представлен на мощном рэп-баттле, который собрал весомое количество зрителей и вызывал у них подлинный интерес. А было действительно весьма и весьма любопытно, ведь участникам состязания предстояло сделать читку-импровизацию на тему, заданную той или иной пушкинской строкой. Что и говорить, вряд ли еще можно услышать четкую рэп-историю, рожденную из фразы «Мы вольные птицы; пора, брат, пора», кроме как на таком мероприятии без границ и строгих правил. Баттл стал едва ли не самым впечатляющим моментом всего фестиваля. Сравниться с ним могло, пожалуй, лишь выступление Хора Дурацкого с музыкальным шоу «10 фактов о Пушкине, притянутых за бакенбарды». Переложенная в остроумные куплеты биография поэта вызвала восторг и искренние улыбки у зрителей.
Оригинальными (и абсолютно разными!) были и две крупные выставки, посвященные поэту и его судьбе. Проект в жанре мокьюментари от Владимира Абиха сотоварищи демонстрировал альтернативную судьбу Пушкина, в которой он и Аляску выкупал у США обратно, и Ленина от революции отговаривал. Людям с тонким чувством юмора такое умное интеллигентное хулиганство пришлось по душе. На явном контрасте с несерьезным и забавным существовала полумистическая инсталляция от Романа Муромцева и Екатерины Гофман. Все самое мрачное, черное, ядовитое, трагическое, потустороннее, что можно найти в образах и сюжетах Пушкина, они воплотили в подборке соответствующих артефактов.
И, разумеется, театр. Сценические вариации на тему «Маленьких трагедий» можно было посмотреть как вживую, так и по трансляции. «Моцарт и Сальери» (режиссер Александра Толстошева) игрался по особым законам, близким к принципам перфоманса. В любой момент действие могло быть остановлено, переиначено, артисты менялись ролями, раз за разом повторяли мизансцены. В этой закольцованности сюжета рождался особый смысл, подчеркивающий бесконечный и бессмысленный ход времени, зависимость Сальери от Моцарта и наоборот. Контраст условно «высокого» и столь же условно «низкого» выражала сценография: рельсовая дорога, уходящая в никуда, покосившийся от времени деревенский дощатый туалет, исполнение «Реквиема» на полурасстроенном аккордеоне. Спектакль Арсения Бехтерева «Пир после чумы» представлял собой своего рода постапокалиптическое кабаре, где также смешивалось высокое и низкое, смешное и страшное. Тема утраты и попытки пережить ее стала здесь ключевой, а идея торжества жизни над смертью вопреки обстоятельствам подавалась в несколько болезненно-гротесковой манере.
Что ж, первый опыт оказался, вне всякого сомнения, более чем удачным. Программа оказалась настолько насыщенной, что к концу дня можно было ощутить приятную усталость. Пушкин раскрылся публике с новых любопытных сторон, и никому из пришедших явно не стало неинтересно или скучно. А это ли не показатель успеха?
