«Три толстяка». Сценическая версия театра по мотивам произведений Юрия Олеши.
БДТ им. Г. А. Товстоногова. Режиссер Андрей Могучий, художник Александр Шишкин
«Три толстяка. Эпизод 1. Восстание» — первая часть театральной трилогии А. Могучего по произведениям Юрия Олеши. Режиссер соединяет мотивы повести и пьесы Олеши, «переговаривает» их текстом С. Щагиной и создает спектакль-антиутопию, полный нарочитой театральности.
Но начинается эта «театральность» очень покиношному, напоминая вечный пролог «Звездных войн» (тоже, кстати, сказочная история о восстании, состоящая из эпизодов). Бегущий текст на фоне звездного неба вводит зрителей в курс дела: пятнадцать лет назад во время сближения Сатурна и Юпитера на Землю проник сгусток темной энергии «Т3», вызывающей войны и революции; в час следующего сближения прибывают боевой отряд светлой энергии «Розовые дамы» и отряд юных разведчиц «Мотыльки знаний», которые должны помочь единственному оставшемуся на Земле ученому Гаспару Арнери нейтрализовать темную энергию. Из этого же звездного неба и возникнет лаборатория доктора.
«Космическая» тема сопровождается соответствующей музыкой, создающей впечатление пустого огромного космического пространства, в котором эхом раздаются звуки неизвестного землянам происхождения. Вводный текст читается на фоне непривычных для человеческого слуха звуковых сочетаний, это какой-то трудноопределимый гул с раскатами чего-то звенящего и жестяного. Сразу рисуются знакомые, опять же по фильмам, картины других планет. Позже эту палитру звуков дополняют трескучий навязчивый звонок телефона, крики и смех «Мотыльков знаний» (Нина Александрова, Юлия Дейнега, Глафира Лаврова, Карина Разумовская, Ольга Семенова, Екатерина Старателева, Полина Толстун) и звук электрических разрядов. Такое соединение непривычных, резких «сигналов» создает довольно некомфортное ощущение, да еще при каждом «ударе током» свет мигает, как будто бы происходит короткое замыкание, — таким агрессивным способом зрителя вводят в спектакль, который и дальше будет неуютным, пугающим и кричащим.
Узкое пространство авансцены заставлено большими столами, захламленными разнообразными приборами, банками с непонятными жидкостями, где-то стоит таз, где-то стул и капельница. Со столешниц стекают сомнительного цвета субстанции. Всюду тянется паутина. Сам обитатель этого жилища, немного сумасшедший доктор Арнери (Александр Ронис), растрепанный (пародия на Эйнштейна) и покрывшийся пылью, спит на полу, дополняя впечатление запущенности и затхлости пространства.
Во все зеркало сцены — железная школьная доска (художник-постановщик Александр Шишкин), расписанная научными формулами, на нее проецируются движущиеся изображения. Помня об урезанном сверху пространстве «Грозы» Могучего, мы готовы уже к действию исключительно на авансцене. Но быстро становится ясно: это лишь ограниченный мирок Гаспара.
Доктор уже долгое время не выходит на улицу, он как будто бы забаррикадировался от мира, спрятавшись за свои сто наук. Контрастны миры по разные стороны доски: с одной — восстание и смерть, а с другой — рассуждения Арнери о пропадающих носках. Даже о том, что происходит на его планете, сообщают доктору Гаспару «Розовые дамы» (Тетушка Га — Марина Игнатова, Тетушка Ни — Елена Попова, Тетушка Мед — Ирина Патракова), прибывшие из космоса, они же и открывают ему «окно реальности».
У Олеши доктор покидает дом по своим будничным делам и случайно оказывается в центре восстания. В спектакле революция сама врывается в дом Гаспара Арнери и рушит не только иллюзорный, но и материальный мир доктора. Но, лишенный своего мира, он и к большому, реальному, не имеет отношения. Он болтается в нем, его не замечают люди, пули не задевают. Доктор действительно как будто бы смотрит из окна: он наблюдает, а его при этом не видно. Даже момент получения им контузии ирреален: Арнери исчезает с «Розовыми дамами», а затем голова его уже обмотана бинтами, словно Тетушки специально сделали это с ним.
Лаборатория доктора — не единственный личный, узкий уголок в этом спектакле. Ограниченным будет еще и мирок балаганчика дядюшки Аугусто (Дмитрий Воробьев). Герои этих узких мирков всеми силами пытаются отгородиться от окружающей действительности.
Мир балаганчика ограничен цирковым шапито — только веселье, смертельные номера и фокусы. Бездомный доктор находит приют на этом островке спокойствия, но глобальный мир настигнет его и там: представители правительства, первый чиновник (Ируте Венгалите), министр войны Бонавентура (Анатолий Петров), министр развлечений Раздватрис (Валерий Дегтярь), сами приходят в балаганчик. И по ходу действия они занимают все больше и больше пространства, вытесняя цирковых артистов. В самой труппе раскол. Дядюшка Аугусто намерен бежать из города, что все поддерживают, кроме канатоходца Тибула (Виктор Княжев / Егор Медведев / Евгений Славский) и его подруги акробатки Суок (Ольга Ванькова). Они — главные лица народного восстания. И хотя все эти частные мирки противятся влиянию мира большого, они все равно становятся его частью: актеры балаганчика наставляют ружья на правительственных чиновников и погибают под выстрелами солдат, охраняющих режим.
В этот момент общественное становится личным для Гаспара: он понимает, что в свое время послужил причиной нынешних массовых убийств — сделал железное сердце для наследника Тутти. Теперь Гаспар принадлежит большому миру. И только он может его изменить. Для Суок и Тибула общественное тоже стало личным, только это их добровольный выбор: никакие Га, Ни и Мед не руководили ими. Столкновение мира личного и внешнего, глобального становится конфликтом и движущей силой действия.
Режиссер берет сюжет детского произведения и, не отнимая у него волшебства, рисует вполне актуальную картину — показывает страну, находящуюся под диктатурой трех властителей, жестокую бойню восстания, пестрый круговорот революции, карикатуру на правительство. Очевидны элементы, заимствованные Могучим из других книг-антиутопий. Например, экраны с беззвучно смеющимся наследником Тутти, находящиеся даже в лаборатории доктора Гаспара, напоминают о Большом Брате из «1984» Оруэлла. К тому же автору, но уже к его «Скотному двору» отсылает нас эпизод, когда вместо лиц правительственных чиновников в дверях капсул безопасности оказываются свиные рыла. Именно свиньи становятся правителями в рассказе Оруэлла: «Оставшиеся снаружи переводили взгляды от свиней к людям, от людей к свиньям… но уже невозможно было определить, кто есть кто». Заканчивается спектакль тоже отсылкой к «Скотному двору»: актеры надевают на головы маски животных: лошади, зайца, свиньи, лягушки, осла — в прямом смысле показывают скотный двор, побежденных подчиненных. Об руку с Оруэллом в спектакль входит и Замятин («Мы»): у каждого героя на спине нашивка с его именем. Только внеземные «Мотыльки знаний» — довольно грубые и немного агрессивные девочки с косичками в одинаковых платьях, похожие на школьниц, — унифицированы и безымянны.
В спектакле можно найти отсылки и к «Твин Пиксу» Дэвида Линча. Одна из них — песня, звучащая по радио в самом начале, ей подпевают «Мотыльки знаний», видимо, неземная, космическая природа этих персонажей роднит их с миром сериала. Человек с мегафоном на руинах города произносит жутким, исковерканным громкоговорителем голосом магическое заклинание, которое звучало в сериале (недавно появившийся третий сезон) из уст представителя темных сил перед началом череды страшных событий: «Это вода. А это колодец. Напейся и спустись. Лошадь — это белки наших глаз. И тьма внутри — это вода». И так до бесконечности, пока после расстрела музыкантов не устанавливается гробовая тишина. Дэвид Линч говорит о существовании вселенского зла, «Черного вигвама» — оттуда приходят все мистические персонажи. Согласно мифологии сериала, вход в него открывается во время сближения Сатурна и Юпитера (в самом начале именно с этим событием связано проникновение на Землю сгустка темной энергии «Т-3»). Таким образом, появление космической темы в сюжете Юрия Олеши оказывается вполне оправданным, а произошедшая революция — результат не просто локального конфликта, причина кроется в чем-то не зависящем от людей. И масштаб ее от этого становится еще больше, раздувается до размеров вселенной, приобретает бесконтрольный характер. Унять ее можно не физической силой, а светлой энергией (к которой и относятся «Розовые дамы»), силой «Белого вигвама», если опять обратиться к терминологии сериала Линча. В название темной энергии «Т-3» заложено, видимо, «Три толстяка», что приравнивает правителей страны к самой злой силе. Ведь их изображений мы нигде не видим, повсюду только портреты наследника Тутти, который правителем страны не является. При этом и часть лозунгов восстания относится именно к нему: «Смерть ублюдку с железным сердцем», «Долой наследника Тутти». Три толстяка остаются нематериальными образами.
В спектакле очень мало от литературного оригинала. Чаще всего по ходу действия возникают лишь образы, выхваченные из книги: выпадающая из окна женщина с кошкой; француженка, похожая на куклу Тутти; пролетающий под колосниками и вальяжно курящий Продавец шаров с «головой, раскрашенной маргаритками». По сути, помимо основных героев и фабулы (и то значительно измененной), ничего от литературного источника в спектакле не осталось. «Розовых дам» зовут тетушками Га, Ни и Мед. Если соединить их имена, получится Ганимед — имя экономки доктора из сказки Олеши. В литературном источнике тетушка Ганимед была довольно комичной помощницей Гаспара Арнери, и «Розовые дамы» тоже берут на себя эту функцию. Эти деловые женщины, прибывшие с другой планеты, говорят неживыми голосами и не склоняют слова. Они кажутся настоящими спецагентами в начале и сказочницами в финале. Символично, что их имена имеют отношение и к космосу: Ганимед — один из спутников Юпитера.
Если у Олеши доктор Арнери случайно оказывается в центре событий, выйдя на прогулку, то в спектакле режиссер рисует широкое полотно революции. И хотя сделано это очень театрально, понарошку, эффект — впечатляющий: из окон выпадают люди, танк разрушает стену из картонных коробок, клубы дыма застилают декорации, появляются машины, языки пламени. В центре и по двум сторонам сцены стоят наблюдательные вышки, похожие на лагерные. Площадку освещают бегающие лучи прожекторов. «Мотыльки знаний» забираются на танк и с веселой песенкой едут на нем. Революцию режиссер показывает карикатурно, ярко, может быть, даже слишком шаблонно, но зато очень говорящими знаками. На одной из вышек с солдатами сидит полураздетая проститутка; солдаты, закончив сражение, фотографируются на руинах и горах тел, как охотники со своими трофеями; сами они без лиц — на них уродливые маски, кажется, некоторые из них прилипли к лицу окончательно, сплавившись в огне, хотя в руках у солдат игрушечные автоматы. На каске одного из солдат — пацифик, международный символ мира. Ирония обнажает горькую правду не только сказочного, но и современного нам мира. Звон разбитого стекла, выстрелы, пулеметные очереди, крики бушующей толпы, визг, стук. Все это прерывается музыкальной темой Смерти, раскатисто и голосисто поющей колыбельную, в которую органично вплетаются выстрелы. Это колыбельная для вечного сна убитых людей.
Обилие средств, обваливающееся на зрителей буквально за десять минут, остро воздействует на чувства и психику. Весь спектакль Могучего — «монтаж аттракционов». Безмятежную сцену в лаборатории доктора сменяет бушующая революция. За ней следует момент затишья и появление клоунов. Комическая буффонада резко срывается на жестокую цирковую вакханалию — ругань дядюшки Аугусто, крики и плач актеров, перепалки, гул публики. И уже жестокость циркового закулисья занимает сознание зрителя. Гвалт ненадолго прерывается появлением чиновников, но за этим следует перестрелка, убийство Тибула, а заканчивается все холодными рассуждениями «Розовых дам», чьи голоса растворяются в тишине, дающей отдых пораженному зрительскому сознанию.
Все в спектакле — это карикатура, гротеск, открытая театральность. Дядюшка Аугусто — цыган (как и положено — неполный набор желтых зубов, роза в шляпе, цепь на шее), сидящий в инвалидном кресле, что не мешает ему подняться на ноги, когда речь зайдет о денежном вознаграждении. У «красавицы» труппы Эсмеральды (Елена Осипова) наполовину искалеченное лицо, Чичи (Полина Дудкина) самый настоящий уродец. Медведь Мигель (Дмитрий Смирнов / Евгений Филатов) отрывает зрителю голову; Труфф (Рустам Насыров) загорается, и его тушат из огнетушителя; Генрих (Виктор Бугаков) вешается; Венера (Диана Шишляева) заливается «клоунскими» слезами. Все это происходит с невыразимой быстротой, так что нет даже времени осознать каждое отдельное событие. Они воспринимаются вкупе и воздействуют на зрителя на подсознательном уровне.
Большую роль играют и песенки «Мотыльков знаний». Их постоянная тема — это веселая частушечная музыка с барабаном и гармошкой. Поначалу их песенки кажутся безобидными детскими четверостишиями, но только смысл в них совсем не детский и не смешной. И в очередную песенку «Мотыльков знаний» про плахи, например, будут добавлены звуковые эффекты, как при работе плотницкими инструментами, ведь плотники уже строят плахи, а в центре сцены сидит Смерть и точит косу.
Суок в этом грубом мире предстает не хрупкой маленькой девочкой, похожей на фарфоровую куклу. Она бойкая, грубая, взмывающая под колосники с Продавцом шаров, размахивающая флагом и выкрикивающая лозунги. Суок самая настоящая революционерка. А вот правительственные чиновники явно напоминают героев «Матрицы»: черные плащи, темные очки, неестественное, неживое поведение.
Не стоит забывать, что изначально премьера была намечена на 2017 год и приурочена к 100-летию Октября. Могучий дает свой взгляд на революцию, изучает явление как таковое. Поэтому рассыпаны по спектаклю знаки различных, уже свершившихся, революций: портрет Че Гевары, серп и молот на костюме Суок, транспаранты с изображением Ленина вместо занавесок на цирковом шатре. «Мотыльки знаний» подпевают песне «Звезда по имени Солнце» — о войне, длящейся две тысячи лет. Да и мелькающие в спектакле Pepsi, Coca Cola, Adidas — символы революции своего времени: все это хлынуло к нам после снятия железного занавеса.
Не только стена за спиной Арнери, но и четвертая стена в спектакле постоянно ломается: доктор Гаспар обращается к публике, как учитель к своим ученикам; «Мотыльки знаний» появляются из зала; Тибул идет по канату, натянутому по диагонали над головами зрителей. Действие словно выплескивается за рамки сцены. Даже танк выстреливает струями дыма в партер.
Финал можно назвать «апофеозом войны» — на сцене осталась только гора трупов, вещей, запах пороха и тишина, которая постепенно разряжает высокое напряжение. Сценическая площадка, как и в начале, превращается в звездное небо. Точка не поставлена. Продолжение следует…
Апрель 2018 г
Федеральное государственное бюджетное учреждение культуры
«Российский государственный академический Большой драматический театр имени Г. А. Товстоногова» • Санкт-Петербург
Для улучшения работы сайта и его взаимодействия с пользователями мы используем файлы cookie. Продолжая работу с сайтом, Вы разрешаете использование cookie-файлов. Вы всегда можете отключить файлы cookie в настройках Вашего браузера.
