Алла Брук
Валерий Дегтярь: «Выходя на сцену, опять становлюсь идеалистом»
«Вечерний Петербург»
19 июня 2009
Его Лариосик в «Днях Турбиных», знаменитом спектакле Театра им. Комиссаржевской, - это был, конечно, удар в самое сердце. Такой беззащитности, немыслимой наивности и распахнутости в окружающий мир на сцене тогда не было, а теперь тем более нет. Потом Валерий Дегтярь играл очень разные роли - особенно после того, как сменил Комиссаржевку на БДТ; «взрослые» роли во всех отношениях - а идеализм, будто возведенный в принцип, все равно «просвечивает» почти в каждом герое. Те, кто уже успел посмотреть «Дона Карлоса», согласятся (не умаляя достоинств остальных артистов): на сцене не оторвать глаз именно от его героя.
Дегтярь, конечно, театральный человек. Почти все, что было в кино, не стоит его работ в театре. И это даже не очень жалко: все идет как идет; и как показывает творческая биография артиста Дегтяря - в правильном направлении.
Ко мне все приходит с опозданием
- Самая яркая встреча в кино - с Ильей Авербахом на «Объяснении в любви». Буквально одну минуту надо было прожить на экране, а режиссер ходил, взяв меня за плечо, и говорил, говорил, говорил... Это запомнилось. Запомнилась «Дикарка» с Юрием Павловым. С ним тоже было интересно, потому что он увидел во мне нечто отличное от того, что видит большинство окружающих. Я очень благодарен режиссерам Дмитрию Светозарову, Алексею Лебедеву, Игорю Москвитину, которые приглашают меня и даже иногда борются за меня с продюсерами, за что низкий им поклон.
- Вы вообще в кино поздно пришли...
- Очень. У меня роман с кино не сложился, только потихонечку завязывается, кажется. По-моему, сейчас в связи с кризисом, когда гонорары стали меньше, на первый план начал выходить «второй эшелон» - в кино, в сериалы стали приглашать тех, кто раньше сидел на скамейке запасных.
- Это вы о себе так?
- Да, о себе. Я понимаю, что ко мне все приходит с опозданием - я все время как будто опаздываю лет на десять. Не переживаю по этому поводу, нет - так уж я устроен. Но если бы мне сейчас дали сыграть некоторые из тех ролей, что играл когда-то, я бы все сделал по-другому.
- Но про несложившийся роман с кино вы все же с сожалением говорите?
- Нет, без сожаления, только с легкой грустью, потому что как должно быть, так и есть. Я никогда никому не завидовал, не рвался никуда, никого не отпихивал локтями, как мне кажется. И даже не все предложения принимал, когда чувствовал, что не нужно этого делать.
Очень люблю своих коллег
- А в театре приходилось отказываться?
- Даже в театре. Несколько раз я приходил к режиссеру и просил снять меня с роли, которую, мне казалось, не должен был играть. И к большой моей радости, оказывался прав, потому что те актеры, которые в итоге их сыграли вместо меня, делали для себя шаг вперед. Для меня же это было бы только повторением уже пройденного.
- Неужели вы не боялись ошибиться и упустить что-то?
- Нет, не боялся. Раньше я не понимал слов, сказанных Александром Калягиным: «Есть счастье сыграть роль, и есть счастье ее не сыграть». А теперь понимаю. Все мои удачи - то, что я считаю удачами, - случались тогда, когда удавалось идти против амплуа.
- А могли бы - если б чувствовали, что это ВАШЕ, - попросить роль?
- Нет, наверное нет. У меня вообще нет стремления к борьбе. Когда я в детстве играл в шахматы и начинал выигрывать, мне всегда становилось жалко противника. И с партнерами по сцене так же. Я очень люблю своих коллег, очень.
- Поразительно, что при этом нежелании и неумении толкаться у вас получилась такая карьера.
- Да, как-то так получилось. Кто-то ведет меня все время в нужном направлении. Сначала Рубен Сергеевич Агамирзян поверил в меня и вел, тыкал носом, как котенка, чтобы я чему-то научился. Он говорил, что и зайца можно научить спички зажигать. В принципе я и был тем зайцем... Терпеть не могу, когда меня хвалят
- Валерий Александрович, несколько лет назад вы говорили, что БДТ - то самое место, где вам комфортно. Сейчас, когда все громче говорят о глобальном кризисе этого театра, это по-прежнему так?
- Да. Такое время - ну и что? Люди тоже не стали жить лучше, тем не менее они имеют силы это пережить. Важно, что и такой инструмент есть в театральном оркестре города. Давайте на секунду представим, что БДТ не стало. Я не думаю, что все будут рады. У этого театра есть свои зрители. Что, лишать их возможности приходить сюда?
- Вас обижает критика?
- Я не читаю критических статей. Просто потому, что знаю - хорошие слова меня расслабят...
- Вы не любите, когда вас хвалят?
- Агамирзян однажды сказал на худсовете: «Дегтяря хвалить нельзя». Очень точно сказал. Я и в жизни терпеть не могу, когда меня хвалят. А плохие рецензии не люблю. Нет, они не злят, просто критика должна быть конструктивной.
- У вас в жизни есть свой критик - человек, которому вы доверяете?
- Жена прежде всего. Потому что, во-первых, жена, во-вторых, актриса; в-третьих, человек, который знает обо мне достаточно много: мои многочисленные слабости, мои сильные стороны... Режиссеры - я им доверяю, как правило. Есть коллеги, обладающие удивительным чувством такта, - они умеют сказать, помочь, направить. Это счастье.
- А на зрителей вы ориентируетесь? Меня поразили ваши слова о том, что зрители умнее вас.
- Умнее, да - с одной стороны. С другой - они же как дети. Они приходят в театр, тратят свое время, не говоря уже про деньги. Есть, конечно, спектакли, которые пользуются... как бы это сказать... легким успехом. Но мы, актеры, в ответе за это. Нельзя играть то, что кажется глупым; нельзя изображать на сцене человека глупее себя.
- Мне кажется, режиссер это инициирует.
- Ну да, но это ведь вопрос выбора: ты можешь соглашаться, можешь - нет. Вот, например, если бы все артисты сговорились не сниматься в этих чудовищных сериалах, просто поставили продюсеров перед фактом - у продюсеров не было бы выхода, пришлось бы что-то предпринять. Но такое невозможно, правда? Ты откажешься - придет другой и сыграет то, что написано. Так и будет все продолжаться.
На сцене мечты могут сбыться
- Валерий Александрович, вы кажетесь человеком, который постоянно собой недоволен. Это так?
- Да, это самоедством называется. Это меня губит, с одной стороны, с другой... До сих пор не понимаю, как случилось, что я пришел в эту профессию, зачем и почему.
- Но какие-то догадки - после стольких лет в профессии - наверняка есть.
- Я думаю, Господь вывел меня на эту дорогу, по которой я до сих пор иду. Как говорит маркиз Поза, которого я играю в спектакле «Дон Карлос»: «Я хотел бы осчастливить человечество». Вот и у меня, когда я заканчивал школу, были такие мысли. Что вот прочту я такую книжку, в которой будет написано обо всем. Мне казалось, если я выйду и скажу о том, что узнал, большому количеству людей, то мир изменится.
- Но ведь практически так и получилось.
- Вот мне и была дана возможность проверить свои догадки. Хотя, как любой человек, в юности бывший идеалистом, я постепенно становлюсь скептиком, тем не менее, выходя на сцену, я продолжаю верить в то, во что верил когда-то. Сцена меня спасает, если хотите. Это пространство, в котором мои мечты могут сбыться.
Беседовала Алла Брук
