Петербургский театральный журнал
№ 1[51] 2008
Обычным людям судьба неожиданно подарила настоящую любовь. Они попали в пространство этой любви и вырулить из него никак не могут. Ничего сделать не могут, потому что там — своя жизнь, здесь — своя, надо решиться на что-то. Короче говоря, любовь по чеховски— это катастрофа, беда, неизлечимая болезнь, приносящая много страданий и очень мало радости. Собственно, радости в этом не было никакой.
Нам было ужасно интересно вместе с артистами исследовать причины такого катастрофического разворота вроде бы прекрасного чувства. Этим людям судьба сделала чудесный подарок: они полюбили друг друга по-настоящему, можно только радоваться. А Чехов совершенно безжалостно по отношению к нам берет и переворачивает это все, да еще и вызывает этим сочувствие, сопонимание. Мы отвечали на один простой вопрос: почему это чувство приносит страдания? Конечно, любовь — не трамвай, без ног не оставит, все-таки ходишь на свидания, все нормально, не в инвалидной коляске… Но ведь вместо того, чтобы за них радоваться, мы им сочувствуем — не повезло ребятам. И возникает ощущение, что лучше «не включаться» друг в друга очень сильно, чтобы все было легко: встретились, разошлись, поблагодарили друг друга… Вот как Гуров жил всю свою жизнь и всегда с некоторой тоской вспоминал финалы этих отношений, когда женщины пытались предъявлять какие-то претензии, — в общем, испорченные были финалы. Он никак не мог понять, что с ними происходило? Он никогда никого не любил, а тут и его накрыло. Ну, а почему все так? Отсюда «брезжил» финал спектакля: у них уже посеребренные головы, а они все спрашивают: «Ну как? Как?» И темнота. Все кончилось. А они всё задают друг другу вопрос «Ну как?». И вот так всю жизнь. Из этого рассуждения родилась идея заборов: жизнь по разные стороны этих заборов, выстраивание заборов — и внешне, и внутренне. Вот так.
